Радость жизни с каждым вдохом. От рождения до совершеннолетия - Cтефан Завьялов

Когда я обедал в столовой – ко мне подошел мой вожатый, развернул мой стул, сел передо мною на корточки и посмотрел пристально мне в глаза. Он грустно спрашивал, разве он бил меня, я говорил нет, разве он не подходил ко мне на выходном и не сочувствовал мне, разве он не угостил меня персиком. Так зачем же я так не хорошо поступил с ним. Я сидел, потупив глаза, и молчал. Он, молча, поднялся и медленно ушел. Среди ребят чувствовалось, напряжение и ожидание чего-то нового, но что это будет, мне уже не довелось узнать. Уже через пару часов я с отцом на «Волге», которую отец взял у знакомого для такого случая, ехал домой. Теперь я был счастлив по-настоящему. Единственное, был конечное осадок на душе от того, что я доставил неприятности вожатому. Однако, вспоминая о мальчике, который лежал на лавочке в нашей беседке и плакал от боли, быстро развеяли мои угрызения совести. То, что мальчик мог сказать нам неправду, никому из ребят не приходило в голову, да и зачем ему было врать?

40

Дома, в нашем дворе, был рыжий мальчуган, один из старших в нашей компании. Он частенько бил моего друга Костю, иногда просто так. Бывало, спускается Рыжий по лестнице в подъезде, а навстречу идет Костя, так он возьмет и ударит Костю кулаком в нос и довольный идет гулять дальше, а Костя со слезами возвращается домой. У Кости отца не было и заступиться за него, не было кому.

Однажды Рыжий хотел у меня взять машинку, с которой я играл. Я естественно ему отказал, он начал мне угрожать, а я взял и убежал домой, где пожаловался отцу. Отец вышел из дома, и какое-то время его не было. Когда он вернулся, то сказал, что Рыжий меня больше обижать не будет.

Когда Рыжий забывался и приставал ко мне, я сразу поднимался и говорил, что иду жаловаться отцу – это его всегда отрезвляло.

Однажды Рыжий начал ко мне приставать, и мне было противно напоминать об отце и я просто начал его обидно передразнивать. Он кинулся за мной, а я скрылся в подъезде своего дома. Эти прядки продолжались длительное время. Он пытался меня подкараулить то возле дома, то в школе, но мне всегда удавалось от него скрыться. И вот однажды зимой, мы выбежали из школы, на перемене, на улицу. На улице была настоящая зима, светило солнце. Мы начали играть в снежки. Я не заметил, как ко мне подкрался Рыжий, когда я его увидел, было уже поздно. Я попытался убежать, но он сделал мне подсечку и я упал в ямку под деревом, он навалился на меня сверху. Я понял что попал, но скулить не стал. Я ему смело сказал, ну, и что мол, дальше. В ответ, к моему удивлению он спросил, буду ли я еще дразниться, на что я конечное ответил, что не буду, и он меня отпустил. Больше у меня с ним конфликтов не возникало, хотя Костю он продолжал обижать.

41

Во второй половине лета мы с мамой поехали в Киев. Ехали поездом, на этот раз без приключений. Мне запомнилось, как мы приехали на железнодорожный вокзал в Киев и там расспрашивали у всех, как проехать к нужному нам поселку. Оказалось, что туда нужно ехать электричкой. Мы некоторое время искали, где останавливается наша электричка. Спускались даже в метро. Затем наконец-то мы нашли свою платформу, дождались электрички и поехали дальше.

Мы ехали через весь Киев. Я грустно смотрел в окно. Буквально через два часа я должен был расстаться с мамой и со всем близким мне и родным, как минимум на три месяца.

Мы вышли на своей станции. Здесь была возвышенная платформа, расположенная на насыпе. Там, кажется, было, маленькое здание железнодорожной станции. Мы спросили у прохожего в какую нам сторону идти к детскому санаторию. Мы спустились с насыпи и пошли в указанном направлении.

Практически сразу мы оказались в сосновом лесу. Сосны росли со всех сторон. Мы шли по улице с одноэтажной застройкой. К моему сожалению, очень скоро мы подошли к детскому санаторию. Возле центрального входа в санаторий было здание, в котором принимали прибывших детей. Мы зашли в комнату, в которую не проникал ни один лучик солнца. Через несколько минут, к нам вышла женщина врач. Ее образ сразу же врезался в мою память. Она держалась строго и с достоинством, на ней был строгий накрахмаленный и практически без складочки белый с голубым отливом халат, каждый ее шаг был четко слышен, так как на ней были туфли на высоком каблучке. Но запомнилась она мне ароматом своих духов, который разлился по всей комнате, как только она в нее вошла. Я слышал, что есть французские духи «Шанель». Я не знал, как пахнет эта «Шанель», но я был уверен, что это была именно она.

Врач поговорила с мамой, потом немного со мной, расспросила обо всех жалобах, и чем я болел раньше. Мама все ей рассказала, сказала так же, что я жалуюсь, на ощущение сухости в ладошках. Она сказала, что как только это ощущение опять у меня появится, нужно чтобы я сказал об этом медсестре, а та в свою очередь передаст это ей, и там уж мы посмотрим, что с этим делать.

Нам сказали подождать медсестру, которая сейчас подойдет и проводит меня в мою группу. Я стоял рядом с мамой и чувствовал, что сейчас разрыдаюсь, так как мне не хотелось с ней расставаться. Я ее обнимал крепко-крепко и хотел, чтобы этот миг длился целую вечность и никогда бы не закончился.

Мама говорила, что мне это очень полезно, нужно немножко потерпеть, зато потом у меня все будет хорошо. Пришла медсестра, я обнял маму в последний раз. Медсестра взяла мою большую сумку в одну руку, второй рукой она взяла меня за руку, и мы с ней зашагали по аллее, засаженной с двух сторон высокими зелеными кустами. Я несколько раз оглядывался назад, где стояла мама. Я махал ей, она махала мне. Затем мы свернули с аллейки, и маму я уже не видел. Мне тогда было десять лет. Мне предстояло отучиться здесь первую четверть моего третьего класса.

Меня разместили в двухэтажном корпусе, в комнате на первом этаже. В комнате было около десяти кроватей. Схема пребывания здесь была, как и в других санаториях. Просто, так как я был старше, то свободы здесь было больше. Я довольно быстро влился в здешний коллектив и в распорядок санатория. Скучать здесь особо было некогда, так как мы тоже все время чем-то занимались, прямо как в пионерском лагере. Вот только внутренняя атмосфера здесь была совсем другой, поэтому через пару недель я чувствовал себя здесь уже как дома.

Вскоре у меня появились друзья, с которыми мы довольно весело проводили время. У нас были две женщины воспитательницы, которые по очереди всегда были с нами. Родители оставляли небольшую сумму денег в санатории, для покупки воспитательницами всяких вкусностей по нашему заказу, которые скрашивали бы наш отрыв от дома и родных. Мы в основном заказывали Пепси и Фанту, или алычу или что-то еще, что мы могли бы попросить, и чтобы нам это было можно кушать в соответствии с прописанной в санатории индивидуальной диетой.

До первого сентября мы были условно разбиты на группы с разницей в возрасте один – два года. Естественно, что мои товарищи были моего года и постарше. Мы отлично ладили друг с другом. Раз в неделю у нас был просмотр фильмов в летнем открытом кинотеатре на территории санатория. Были практически ежедневные прогулки в лес, поэтому прилегающую к санаторию территорию мы знали очень хорошо. Кормили нас отлично и иногда нам устраивали медицинский осмотр врачи. Каждый день нам измеряли температуру, давали витамины и иногда лекарства, прописанные врачами.

На территории санатория было несколько собак, которых мы все любили и подкармливали. Собаки были разные. Была собака, которая казалась мне тогда очень большой. Никто не помнил случая, что бы эти собаки хотя бы рыкнули на кого-нибудь. Однажды, в санаторий на машине приехали живодеры. Они отлавливали собак и увозили их в своей машине с будкой. Мы даже как-то видели это собственными глазами. У живодеров были большие клещи, которыми они хватали собаку за бока, и, сжав их, тащили собаку по земле к своей машине. Мы пытались по возможности спрятать собак, где могли, одну собаку нам точно удалось спасти.

В санатории у нас была самая любимая игра – настольный хоккей. Эта игра была у одного из мальчиков. Он играл в нее со своими друзьями, а остальные стояли и смотрели. Всем очень нравилась эта игра и конечное каждый хотел поиграть в нее, но увы…

Однажды во время тихого часа, который длился пару часов, мы решили погулять по лесу, самостоятельно. Мальчик из компании моих новых друзей сказал, что знает где недалеко от нас находится забытый со времен войны танк. Когда все легли спать, мы прошмыгнули из нашего корпуса, перелезли забор и отправились в лес. Нас было четыре человека. Был отличный солнечный летний день. Нужно отметить, что санаторий одной своей стороной уходил в сосновый лесной массив. Прилегающий к санаторию лесной массив был разделен просеками на большие прямоугольные участки. Дорожки были песчаные, идти по ним было тяжеловато. В лесу почва была то же песчаная, но она была покрыта слоем из сосновых иголок, поэтому ноги в этом грунте не вязли.